Вы молчите! Вы там и не были!
Не любезно я соболезную.
Нет. Царапаю быль до небыли,
Чтоб не канула, спорю с бездною…
Чтобы вскрыть нарыв,
Чтобы скрыть обрыв,
Чтоб воспеть прорыв…
Да в конце концов!
Чтобы сгладить срыв,
Просто сгладить срыв,
Облобзать надрыв
Скомканных отцов,
Схоронивших детей. Без спросу
Я таскаю тоску за косы
Беззаветною верой в слова:
«Не мертва она! Не мертва!»
Что ж не пряталась, ясноокая?
Тонкостаная, сочногрудая…
Здесь не любят живых. Наскоками
Пьют до донышка, бьют всей грудою.
Не боялась. До грамма встречено,
Всё, что вечностью предназначено.
Ты несла свою опрометчину,
Огорчаясь, когда растрачено.
Всех пыталась окрасить в яркое,
Где ходила – земля святилась.
Нечто сказочное украдкой,
В острых ямочках щек теплилось.
Не хранили, в том зла не видели.
Каждый допуста тщился выжать.
Больно светлая, чтоб обидели,
Да открытая слишком, чтоб выжить.
Все ж настигли. Слегла. Осколком
Склок оскаленных в душу ранена.
И не раком больна, а роком,
Ну а это уже за гранями.
Так и встретила это лето.
Что ж не пряталась, Виолетта?
Лето, оно отчасти
Тоже в тепле нуждается,
Взгляд, полоснувший счастьем,
Душит, не забывается.
Шанс! И поправ барьер,
Деланно хладнокровно,
Не разбирая мер,
На английский манер, неровно:
«Здравствуйте, Виолетта!
Здравствуйте, We are лето!
Нам ли не знать секреты?
Всякий Ваш жест ловлю…
В каждом витке планеты
Ваши ищу приметы.
Врут, будто мы аскеты.
Сжальтесь, я Вас люблю!»
Бледная Виолетта
Шла на свиданье к лету.
Шла раздавать ответы,
Шла в свой последний бой.
Жаль, что не важно это,
Жаль, что решили где-то,
Именно это лето,
Станет её судьбой.
Те, кто её теряли,
Верили в чудо, ждали,
Сами себе внушали:
Скоро уже просвет…
Лишь просыпаясь, в тайне,
С губ пересохших драли
Ужас и гарь отчаянья,
Вместе с бессильным «Нет».
К белым халатам снова,
Рушили в хлам основы,
Были на всё готовы,
Звали и кнут и лесть.
Долго скребли остатки,
Делали вид, мол, гладко.
Богу носили взятки.
Зря – у него всё есть.
С первым лучом рассвета
Канула Виолетта.
Вы простите, те, кто там были…
Ворошу, не даю забывать…
Но бывают такие были,
Где молчать – равносильно лгать.
Небо знает, как ставить сети.
Раз один из нас стал стихией,
Мы, хоть прежние, но другие,
И за всех на земле в ответе…
Связь открыта теперь прямая:
В каждом блике мелькнувшего света,
Ныне царствует Виолетта!
Нас невидимо направляя.